Писцово Ивановской области
…На окраине Писцова, кроме далёкого собачьего лая, в марте нет почти никаких звуков: все звуки словно вязнут, растворяются в весне. Вот вроде где-то ремонт делают: тук, тук… и затихли… вот вроде машина завелась… но тоже будто передумала и снова тихо.
Я фотографирую коричневый дом с распространёнными тут наличниками, когда замечаю, что внутри него тоже по появляются и опадают звуки. Вот вроде разговор какой-то, двери, шаги… и тихо… потом что-то упало, слышно смех… и снова тишина…
Успеваю сделать ещё пару снимков, прежде чем на пороге, расправляя куртку поверх платья и договаривая в закрывающуюся дверь: «Ну если что, ты знаешь, что делать», показывается хозяйка дома.
— Здравствуйте, — обращается она ко мне, будто ждала, — вы по мою душу?
— Здравствуйте, — улыбаюсь, — я наличники ваши сфотографирал! Вы не против?
Тон её мне не совсем понятен, поэтому, на всякий случай, не давая опомниться, сразу спрашиваю:
— Они каких лет, не подскажете случайно? Послевоенные наверное, да?
Удивляя меня женщина неожиданно реагирует так, будто каждый день историю наличников обсуждает:
— Мои послевоенные, а то тут были — она указывает на пустое место в ряду домов напротив, — еще довоенные, всю жизнь они… дед тут жил, делал… Он был плотником, столяром… А вы изучаете?
— Ухты! — в очередной раз поражаюсь я своей удаче, — Да, специально приехал. А как его звали, не знаете?
— Михаил. — просто отвечает она.
— А фамилию, не? — переспрашиваю я в надежде, думая, что если уж она сразу не назвала, то, наверняка, не помнит.
Она однако, тоном, говорящим скорее «А это-то вам зачем?» снова просто отвечает:
— Ермолаев. Только он из Путиловой Горы был.
— О, не местный значит… А это далёко?
— Да рядом! Это вам… Вот как в Иваново ехать, а сейчас влево. Семь минут. Тут нечего ехать. Вот он как раз наличники изготавливал, вот это всё.
Я записываю Путилову Гору сразу в телефон, чтоб не забыть. Бормочу под нос, размышляя:
— Ваши значит пятидесятых годов… а есть ли, может, тут в окрестностях, его работы, но чтоб ещё довоенные?
— Ой, — хлопает она по щекам в задумчивости, — ну это надо заниматься… На это надо время…
На несколько секунд хозяйка замолкает, оглядывается на свой дом, потом произносит скороговоркой:
— Так… А если другой фасон у наличиника вам пойдёт?
Я радостно киваю.
— Тогда Вот по нашему посаду идти через дорогу, вот видите дорога? Ещё туда дальше надо. И она на кладбище идёт. Вы не писцовские?
— Нет… — кручу головой, отмечая про себя это множественное число, хотя я перед ней, очевидно, один стою.
— Вот этот посад есть… Дайте сообразить как там… Вот наш посад, — она смотрит вдаль, прикидывая, видно, дорогу.
— А посад — это где здесь? — успеваю ввернуть я.
— Ну улица — с улыбкой поясняет она. — Сразу видно, не писцовские… Улица… У нас «посад» говорят… Потом он как-то назад уходит, и первый дом, который назад, А! Дом Володьки Кукушкина, голубой с белыми, вот он… Вот знаете что? Здесь был дом один. Вот он снял оттуда, он просил, значит, Ангелина, можно, говорит, взять эти наличники? И себе.
— И он туда перевесил? Со старого дома на новый?
— Да. Это были наличники довоенные. Я могу вам сказать это где… Я могу даже сейчас показать их.
— А адрес не помните? — решаю уточнить я, полагая, что так всё же выйдет быстрее, да и неудобно как-то…
— Да вот по нашему посаду это недалеко. Только надо переодеться, я могу вам сейчас быстренько показать и назад… Только вы меня вернёте сюда по дороге?
— Да легко! — сдаюсь я, — Легко. Мы мигом обернёмся.
Она притворяет калитку и мы идём к машине:
— А-то у нас сейчас гости, мы с ними за столом сидим.
— Ой, — останавливаюсь я уже у открытых дверей, — вам же неудобно наверное! Я вас так сорвал…
— Удобно, удобно. Нормально. — улыбается она садясь и, по местным привычкам, даже не думая пристёгиваться.
— Точно? — недоверчиво всё же переспрашиваю я.
— Точно-точно.
Выруливаем от домов на асфальт, женщина показывает дорогу и, неожиданно, оправдывается:
— Вы уж меня простите, от меня наверное это… алкоголем да? Потому что… Мы только сейчас из-за стола! Вы уж простите меня пожалуйста… Я в другую сторону буду, отвернусь… А я смотрю в окно, думаю, вы может быть из-за того, что такую свалку у меня здесь устроили из досок, всё бросила, говорю, пойду, это по мою душу пришли… Так что они меня скоро не ждут. Может даже думают, что забрали меня на три дня. У нас тут война такая местная… Люди против чиновников… Мафия, ну что я вам рассказываю… А мы с вами пока доедем до этого дома, я покажу. Как хорошо, вот я проветрилась вышла заодно. Я заодно посмотрю, как дом-то, наличники как. А-то рядом, но всё недосуг дойти глянуть. А я ж за них в ответе как-никак теперь! Ну вот и приехали!
