Баба Лиза

Екатеринбург

…— Баба-Лиза в 1905-м родилась, это помню… хотя вообще о ней только сервант помню с конфетами… хорошие были конфеты, правда запах странный такой: вроде и приятный, а так вроде и нет. Какие-то наверное, самодельные конфеты были: я таких ни до, ни после не видел… Она вообще тут в рядом жила: в последнем подъезде, а мы в первом. Ей лет было уже ого-го, мы правнуками к ней ходили. Хотя чего ходили, я сейчас-то не знаю: дел у ней никаких никогда не было, помогать вроде не надо было… хотя сколько мне лет было? Пять? Восемь? Игрушек дома там не водилось… только сервант старинный, такой снизу глубокий, а сверху потоньше и с зеркалами поплывшими… где вот он интересно делся?… Скатерть у неё была белая, кружевная… Сейчас подумал: а я ведь даже, к стыду своему, год не помню, когда её не стало… 

Я молчу, только слушаю… бывает так, что человека даже расспрашивать не надо, он и сам рад поделиться. Вот, кажется, тот самый случай… 

— …Вот зараза, память-то: человек был, ты его видел когда-то, общался наверное, потом рассказывали… ну наверняка же что-то о ней рассказывали… она вообще папина бабушка-то была, но у нас так уж повелось, что за память в семье женщины отвечают… Смеёшься?
— Да у нас так же! — киваю я.
— Ну вот… у мужика голова другим занята. Мужик наперёд планирует, достигнуть, завоевать! А женщина хранит достигнутое: себя в первую очередь, детей… мир и покой в семье, опять же… Поэтому, кстати, если будет когда-нибудь мир во всём мире, то под женским началом… это к сожалению не я придумал… хотя мог бы… а чего я говорил? — мужчина вдруг прерывается в размышлениях, глядя ещё сквозь меня, но уже возвращаясь…
— Про память в семье, что женщины хранят, про… 
— А, ну да! Что мама рассказывала. Да. Баба Лиза у нас жертва сталинских репрессий, вот я про что хотел рассказать. Самая, причём, что ни на есть жертва! Сидела, правда то ли два, то ли три года, но по самой популярной тогда: «расхищение социалистической собственности!»… 

Сказать, что я уже слушаю раскрыв рот — ничего не сказать: редко когда о родственниках, ставших жертвами репрессий рассказывают с таким воодушевлением и, пожалуй, даже упоением! Он тем временем продолжает: 

— Ой, ну это вообще легендарная история у нас в семье. Дело значит было так… я конечно совру в деталях… слышала б меня мама, она б поправила конечно, но ладно, чай не на допросе… В общем так… Годы это тридцатые примерно, ей, значится, сколько? Ну, лет двадцать пять, скажем. В каком городе дело было вообще не знаю… ну короче! Работала она тогда то ли кладовщицей, то ли уборщицей, то ли ещё кем. Образование у неё — одна церковно-приходская школа, класса четыре, кем уж там на завод устроилась, я так понимаю, и то хорошо по тем временам. Ну вот… значит обнаруживает она в какой-то подсобке решетки. Ну лежат решётки какие-то. То ли двенадцать, то ли тринадцать штук… вот сейчас задумался, решетки или сетки? Не помню. Я всегда их себе представлял, как секции забора «рабица», хотя, хрен знает, может они и поменьше были… ну и вот… в общем, неделю вроде лежат, месяц… чуть ли не год они там пылились никому не нужные, пока она их домой не отпёрла. Тяжёлые были вроде… я почему-то помню, что килограмм по пятьдесят, хотя как она тогда их… ну, а с другой стороны, может и правда… 

Некоторое время молчим, потом собеседник мой вдруг озадаченно переспрашивает:
— Чего я говорил?
Я улыбаясь, потому что сам также периодически теряю нить рассуждений, подсказываю,
— Сетки-решетки. Домой она с завода их унесла…
— А, ну да! На унесла и унесла. Я себе так запомнил эту картину: она ими вроде огород оградила. Вкопала их наполовину или насколько там… ну чтоб ограду соорудить. Вот… 

Тут снова следует пауза, но, как я догадываюсь, уже не случайная, а намеренная, драматическая, для создания нужного эффекта. Да я и сам так люблю рассказывать, когда отвлекаешься на самом интересном вдруг месте, и сам даже вроде бы забываешь зачем… 

— Ну так они и стояли у неё на огороде год, — возвращает меня к рассказу голос собеседника, — и ещё бы бог знает сколько там простояли, если б какая-то очередная комиссия не выявила пропажу! Стали искать-выяснять, кто-чего, она сразу сама во всём и созналась. Что, мол, стояли долго, думала, что ненужные. Это, я сейчас понимаю, её и спасло тогда. Два, или три года ей всего дали… А могли бы ведь и, сам понимаешь, того… а всё потому, что решетки-то эти оказались очень даже нужными катализаторами каких-то там реакций. Химзавод же. 

Он снова делает паузу, но будто сжалившись, продолжает почти сразу:
— Я прям представляю, как наверное ржали над ней чекисты, выкапывая этот забор и таща его обратно: ты только прикинь: катализаторы реакций. По полсотни килограмм каждый, тринадцать штук. Полностью платиновые!!! Семьсот килограмм чистой платины вкопано в землю по периметру огорода! Сверкало наверное так, что этот забор полгорода замечали, но никому и в голову не приходило! 

И ещё через несколько секунд, словно выговорившись, и потеряв интерес по мне, как к собеседнику, он безо всякой связи с нашим предыдущим разговором задумчиво добавляет:
— Вот… А ты говоришь репрессии…
… 

PS Друзья, предзаказ календарей с наличниками подходит к концу, осталось два дня: вторник и среда. Если вы хотите его, то теперь самое время! 
Ссылка вот: https://planeta.ru/campaigns/nalichniki2019. Надеюсь всем достанется 

#ВПоискахНаличников#Екатеринбург#СвердловскаяОбласть#ДомоваяРезьба#nalichniki#наличники

Память. Или дом кузнеца Кириллова в Кунаре.


…Осенью 2017-го года, мы, вместе с Олей и Алексеем, хозяевами мастерской «Миладочь» из Сербишино, и журналистом местной газеты, приезжаем в Кунару — по виду, довольно большую деревню,  на Старотагильском тракте — неглавной дороге, между Невьянском и Екатеринбургом. Наличники здесь почти на каждом доме, не такие, как соседних городах, со своими особенностями,  но у нас сегодня совсем другая цель: мы едем к дому Сергея Ивановича Кириллова, подобного которому нет на всём белом свете.

Дом этот, наверное единственный в России, имеет свою страничку в Википедии, фотографий его в сети полно, и я справедливо полагаю, что Лидия Харитоновна (жена резчика) туристов принимает раз по сто на дню. 


Стучимся.
Довольно долго стучимся, я уж было думаю, что нет никого, но калитка всё же отворяется, и являет нашему взору маленькую, сухонькую старушку в чёрном стёганом бушлате поверх красного, в цветочек, платья, и непременном белом платочке, укрывающем седые волосы. Против ожиданий, смотрит она на нашу шумную компанию, удивлённо и растерянно.


— Здравствуйте! Здравствуйте! — наперебой кричим мы. 
— Здравствуйте. — тихонько кивает бабушка.

— Дом какой красивый у вас!
— Это муж строил, — осторожно отвечает она. — Нету мужа уже…


Мы что-то шумим, восхищаемся, перебиваем друг друга:

— А давно? Красивый дом, какой! А почему он так придумал? А в каком году он начал строить?


Старушка смотрит растерянно, не знает на что отвечать. Говорит она чуть невпопад и очень тихо, нам же, напротив, приходится почти кричать: иначе каждый вопрос сопровождается её недоумённым взглядом и переспросом.
— Почти год уже уж, как нету его. Одна сейчас.

— А как звали мужа-то? — уточняет детали журналист.
— Сергей Иваныч. — тихонько выдыхает она.

— А как он умер-то? — неожиданно выдаёт Алексей.
— Так смерть видно пришла.  — мудро замечает хозяйка этого удивительного дома. — Он кузнец был.  — и загадочно добавляет: — Дак всякая погода-то была…

Мы переглядываемся… Энтузиазм понемногу спадает, стараемся прислушиваться.

— А можно вас сфотографировать? — спрашиваю. Она стоит прямо у калитки, и, на контрасте с невероятных размеров резными воротами, кажется ещё меньше ростом.

— Ой, да зачем? — отмахивается она вяло. — Вы хотите что ли? — искренне удивляет она своим вопросом, но не противится, поэтому следующие несколько секунд мы дружно щелкаем затворами, и только затем подходим ближе, продолжая расспросы.

Мысли у нас у всех у каждого о своём: журналист статью пишет, меня придавило резным великолепием, Алексей про резьбу, Оля… Оля среагировала первой:
— Тяжело вам одной? — Девушки всегда задают такие вопросы, до которых я б никогда не додумался.
— Так с чего? — неожиданно прямо смотрит на неё Лидия Харитоновна.  — Ни скотины, ничего сейчас не держу. Так-то с коровой всё со своей была. А счас никакой коровы уж нет… Чего тяжело… Вот мужа нет уже…

— Ну ничего, терпите, чё… Вот у меня тоже мой помрёт, как я буду без него жить?

Услышав это, Алексей посмеивается, а меня растягивает в улыбке: нечасто такое признание услышишь…


— А сколько лет он дом украшал, не помните?
— Всю жизнь, пока живой был. Прибежит из кузницы в мастерскую… Никого не нанимали никогда…

— А начал когда делать в каком году?

— Дак когда… сразу и начал… — снова удивительно ёмко отвечает нам бабушка.

Тут мы замечаем, что по крыше дома просечным железом выведены буквы: «Работа начата в 1954, закончена в 1967 в канун Великой Октябрьской Социалистической Революции», и вопрос снимается.


— А скажите, — спрашиваю, — можно ли к вам в дом зайти сфотографировать? Там печка у вас, говорят, необычная…

Но бабушка даже слышать ничего не хочет:
— Да ничего внутри.. Простая печка, русская печка… Там ничё такого нету… Всё на вулице. Вот двор ещё резной, зайдите если хотите.
Я с удовольствием захожу во двор, куда в этот же момент выходит, словно по заказу, и кошка.

— А это из какого дерева он резал? — Уважительно выведывает секреты Алексей.

— Да, сосна всё, дерево. Ну что, всё? — с надеждой спрашивает бабушка, собираясь уже прикрывать калитку. Но Оля вдруг вспоминает, что хотела спросить:

— Лидия Харитоновна, а правда, что Ройзман-то говорит, в прошлом году они красили тут… Они чё, красили тут у вас, или нет?

— Кто красил? — вскидывается на неё бабушка.
— Ройзман. Помогали вам покрасить дом?
— Не… никого не было… пусть даже не говорят…  — удивляется вопросу хозяйка, — никто даже не появлялся… Сами мы всё…

— А когда последний раз красили дом? — переспрашиваю я, удивлённо.
— Дак это… Года два ли, три ли… Мы с мужем красили сами всегда…

— То есть то, что Ройзман к вам приезжал с волонтёрами красил, это не правда?!
— Конечно нет! — заверяет нас она. — Откуда хоть вы взяли?

— А хоть краску-то привозил вам? — продолжаем допытываться мы.
— Да нет, всегда свою покупали…
— А сколько у вас уходит на краску-то? Много ведь надо красить? А кто помогает вам красить?
— Никто не помогал, сами красили…

Мы молчим растерянно и Лидия Харитоньевна, ещё немного понаблюдав за нами, затворяет калитку, оставив нас наслаждаться удивительным творением её мужа снаружи.


PS
«…Отец Сергея Ивановича, Иван Евдокимович, воевал в кавалерии и попал под Сталинград. Сохранилось несколько писем. Простые строчки: «воевать нечем. Здесь не только земля — вода горит. Похоже, не вернусь». Он пропал без вести. Поскольку не было похоронки, пенсию за него не платили. Вскорости умерла мать Сергея Ивановича: надсадилась на ферме. Остались они — четверо детей с бабушкой Анной. Выживали с трудом.»

«…самый страшный пожар случился в апреле 1970-го. Сгорело 22 дома по улице, огонь подошел вплотную к Сергею Ивановичу. Все бросились было в дом, вещи спасать, он встал на пороге, заорал на них и не дал вынести ни одной вещи из дома. Побежал к колодцу. А там была качалка, которую он сделал сам. И он встал на качалку, и все бегали с ведрами, отливали дом. А он качал и качал. Выкачал колодец до дна. И дом спасли. А вся улица сгорела.  Сергей Иванович потом сказал: «Если бы огонь подошел к дому, он зашел бы внутрь и там остался… Колодец этот выкопал дедушка Евдоким.»

Это два фрагмента из книги «Домик в Кунаре. Цветы и голуби кузнеца Кириллова». Авторства Евгения Ройзмана и Юлии Крутеевой. 

Сергей Иванович Кириллов умер семнадцать лет назад, в 2001-м году. В 2012-м и 2013-м годах Евгений Вадимович Ройзман, вместе с дочерью кузнеца Лидией Сергевной и волонтёрами, восстановили дом в Кунаре, весь до последнего квадратного сантиметра…

PS2
Уникальные фотографии дома с воздуха  — авторства Сергея @zamkad_life.

PS3 Календарь с наличниками на 2019-й год собрал на краудфандинге 100% меньше, чем за сутки! Присоединяйтесь: про него говорят, что это самый красивый календарь на свете! Ссылка — в описании профиля.

#ВПоискахНаличников  #Кунара #СвердловскаяОбласть #ДомоваяРезьба  #nalichniki #наличники

В поисках наличников, разговоры #3

…— Извините, а это ваш дом?
— Нет, не мой. — Потом строго — А вы зачем фотографируете?
— Так вы ж сказали, — смеюсь, — что это не ваш дом?
— Ну мало ли я чего сказала!

…— Подскажете, где у вас тут деревянные дома с наличниками найти можно?
— Рухлядь эта гнилая? Да полно где. Так а на кой она кому сдалась?
— Ну я изучаю деревянное зодчество по всей стране.
— А, ну до́бре, до́бре… Это дело нужное, полезное…

…— А вы точно не террорист?
— Ну разве я похож на террориста?
— Так а я ж без очков!

…— Вон там, смотрите, две кисти на наличниках, это простые люди, здесь вот, как у нас, три. Это, по местным традициям более гостеприимные хозяева считается.
— А у ваших соседей вон восемь, это что значит?
— Да эти просто шибко выпендриваться любят!

…— И что вот так ездишь по везде?
— Ну да.
— И что так везде вот с фотоппаратом этсамое?
— Ну конечно!
— Ну хорошо, молодец… — задумчиво. — Не всё ж по подъездам да под заборами бухать-то…

#СвердловскаяОбласть #Быньги #ВПоискахНаличников #НиДняБезСтрочки #ДомоваяРезьба #nalichniki #наличники

Свобода например

Наличник со ставнями и росписью…— Свобода? Ну зачем им свобода? Они может и думают, что она им зачем-то нужна, но никакого проку им от этой свободы, одна беда.

Мы с моим новым знакомым стоим возле его дома, у открытых дверей гаража, где без одного колеса грустит на домкратах какой-то большой внедорожник, и обсуждаем свободу. Сначала речь только про наличники зашла, но потом мы как-то свернули в сторону высоких материй.

— это ж не вчера началось — усмехается он — ты думаешь нынешние первые так на свободу рвутся? Нет, поверь мне, каждый раз одно и то же. А потом понимают, где лучше.

— ну не знаю — пытаюсь аккуратно возражать я… мне кажется, чтоб дом полюбить по настоящему, надо увидеть как-то что-нибудь ещё..
— да брось ты «полюбить дом»! — смеётся, мой собеседник — ты переоцениваешь, им всем реально пофиг. Только дай волю и всё, пиши пропало, не воротишь потом… никак.
— Ну а что теперь — говорю — силой что ли удерживать? Совсем не выпускать?
— Ну сначала конечно силой, а что они тебя слушать станут? А потом, это им же лучше выйдет.

Мой собеседник улыбается в усы. Сентябрь на исходе, но солнце припекает совсем по летнему. Ему лет шестьдесят наверное, плотный мужик такой, широколицый, крепкий. Фотографироваться, жаль только, что на фоне наличников отказался: хороший кадр был бы.

Я вяло что-то пытаюсь сказать про других, которые свинтили давно, что я встречаю их часто и как-то не замечал, чтоб кто-то недоволен был своей судьбой, а даже наоборот, но мой оппонент перехватывает инициативу:
— ну вырвались они на свободу, убежали, и чего? Ладно, голодными не останутся: теперь вон магазины просрочку выкидывают на помойку, так эти там постоянно ковыряются… Но кто лечить-то их будет, если недайбох что? Никому они там на этой свободе не нужны. Они своими кошачьими мозгами об этом разве заранее думают? На свободу они рвутся…

Ещё немного молчим…
Я впервые за время разговора вспоминаю, что не знаю во сколько темнеет и надо наверное двигать дальше. Явно засобирался продолжать свои автомобильно-починочные дела и мой собеседник.

— Нее, за свободу ты мне не говори — напоследок добавляет он — я так считаю: тут родиться, это как счастливый билет вытянуть, значит считай повезло. Они ж все реально горя не знают! И не узнают. И никто пальцем их тут не тронет.

И перед тем как нырнуть в тень гаража, он ещё раз смотрит на свой дом, на меня, на сфотографированные только что наличники, на окна и добавляет:
— А что они сетку от комаров порвали, это кстати не от жажды свободы вовсе, это они за мухой надысь втроём гонялись. Я прибить хотел, а жена говорит, пускай дерут, это может последняя муха перед зимой, пусть играются, а сетки всяко менять пора. Так что не думай, что мы их в рукавицах ежовых… Выпускать не выпущу, но дома хоть чего… просто, вот я как сейчас помню… у нас первые тогда котята были, и я их выпустил. Месяца три в доме жили жили, ну не берёт никто, я выпустил. А через день уже ни одного в живых не было. Ни одного, понимаешь. Так что эти уж пусть в окно на свободу смотрят. Ничего.

#наличники_разговоры #впоискахналичников #Свердловскаяобласть #Невьянск
#ставни #nalichniki #наличники

Жизнь до наличников

…сейчас странно думать, что я когда-то вообще не фотографировал наличники. Даже представить не могу: вот приехал я в Нижнюю бы Синячиху, и что? В храм не попал, котов не встретил, музей закрыт. Вот что б я там вообще делал? Хотя, с другой стороны, вряд ли б я в Синячиху эту вообще поехал, если б не интерес к деревянному зодчеству, так что от наличников мне, как ни крути, одна сплошная польза. Хотя в музей-то не попал, так что о какой пользе я вообще говорю? ?

Вообще наличники — это конечно об упорядочении о поисках смысла: чего попусту по сторонам затвором щёлкать, надо, чтоб в этом был какой-то смысл, ценность какая-то, а не просто «был я тут в Синячихе, #щазвампокажустотыщфоток ?»

А вы собираете какие-нибудь фотоколлекции? Ну кроме наличников понятное дело, чего о них тут-то спрашивать?

#наличники #nalichniki #деревянноезодчество #НижняяСинячиха #фотодляроссии #русскаязима #наличники_зажизнь

Эфемерный музей реальных наличников

…Виртуальный музей наличников — штука весьма эфемерная. Он вроде как есть, но на самом деле его нет. Вот выключат завтра интернет, или просто закроют Инстаграм, скажем, с фейсбуком, и пиши пропало.
Я давно об этом думаю, поэтому и появились однажды календари с наличниками: календарь — конечно ещё не шаг в историю, но его издание позволяет информационному и (будем честны) развлекательному проекту сделать что-то вещественное, осязаемое, настоящее. Что-такое, что если не приблизит тебя у тем мастерам, творения которых украшают эти дома уже сотню лет, но хотя бы задаст этот вектор.
Да и что греха таить, я верю, что пример нашего музея способен подарить надежду, ведь если уж из наличников — какой-то вообще непонятной темы, которая никому не нужна была, — получилось сделать такой проект, то у каждого из вас, совершенно у каждого получится осуществить то, о чем вы мечтаете прямо сейчас.
Стоит только решиться и не отступать
PS Календарь — по ссылке в профиле. Закажите сейчас: там осталось всего 8 бесплатных доставок по России!
PPS На фото — #Екатеринбург
#наличники #nalichniki #деревянноезодчество #резьбаподереву #русскаяархитектура

Сила в краске

Некоторым фотографиям даже бессмысленно придумывать комментарии, потому что их сила заведомо будет меньше, чем сила фотографии.

Это фрагмент дома кузнеца Кириллова в Кунаре под Невьянском Свердловской области.
PS В прошлом году после окончания сборов на календарь я еще неделю отвечал на вопросы, что мол, да, действительно, сбор закончен. Так что вы уж не упустите шанса — еще восемь дней. И ссылка вот: https://planeta.ru/campaigns/kalendar_nalichniki_2018. Надо нажать «поддержать проект».
#резьбаподереву #домоваярезьба #русскаяархитектура  #водосточнаятруба

Кунара – Невьянск – Екатеринбург – далее везде

Лечу ночью из Екатеринбурга. Справа Сарапул, Нижний Новгород и Владимир, слева Набережные Челны и Казань. Чебоксары тоже справа, но летим практически над ними, а иллюминаторов в полу пока не делают. 

Стюарды ничего не говорят о тех городах, что пролетаем. А я каждый раз смотрю на Казань и нахожу знакомые улицы. Днём хорошо видно Кремль, стадион и Пирамиду, ночью можно легко ориентироваться по мосту через Казанку.

Там внизу одиннадцать часов ночи, кто-то спит уже, кто-то чай из пиалы пьёт с земляничными пирогами или чак-чаком из третьего хлебзавода… кто-то на светофоре у переезда стоит, переживая, что не успевает к любимой… а наш самолётик крошечной пулей в ночи несётся мимо счастья и горя, мимо лесного пожара где-то на Волге, мимо… и мимо… всё дальше от Уральских гор, от удивительного Невьянска, который теперь навсегда в моем сердце, на запад, на равнины, в ночь…

#невьянск #домкузнецакириллова #деревянноезодчество #наличники #nalichniki #резьбаподереву