…— А как резчика звали?
— Дядя Степан. Степан Выбу его звали…
Редкий случай: смурной мужик, напористо выглянувший из калитки, явно намереваясь разобраться с непрошеным гостем, оказался разговорчивым, сказал, что не знает истории дома этого, но вспомнил о резчике, который украшал здесь дома в советское время.
— Выбу? Фамилия такая?
— Не.. Это прозвище навроде. Соседа дочка хотела про деда Степана доклад сделать, искала фамилию его. А никто не помнит. Родни его нет: брат на фронте погиб, сам он не женился. Так никто фамилию не вспомнил. Он любитель до этого дела был… — хозяин характерным хлёстким жестом прокладывает тыльную сторону ладони к шее, но всё равно уточняет,— Ну по части выпить. Ну. Такой был дед… с причудью: заходит, говорят, в гости с двумя рюмками, ставил на стол четвертинку и эта… ну как бы, знаешь, предлагал: «Выпить будешь?» А если отказывались — (ну сам знаешь, чего, он утром может зайдет) — а если отказывешься, он сам просто выпивал. Наливал себе и сам — хоп!
Тут он делает паузу, показывая, как опрокидывал в себя рюмку резчик с забытой фамилией.
— Но! — словно вдогонку, улыбаясь дополняет вдруг мой собеседник, — после каждой рюмашки снова приглашал хозяев дома присоединиться…
— А чего его не выгоняли? — не пойму я. — Нет… Ну старый человек, чего? И… Эээ… ты не жил в деревне… Это ж дядя Степан, его все знали! Он же резчик был, и если вдруг починить чего… К тому же он никогда не учинял такого… Но ты слушай, не сбивай, я сам собьюсь: он после каждой рюмки снова своё: «Выпить будешь?» Пока уже двух слов связать не может. Напивался, что только «Вы… бу…» говорил. Так его звали «Выбу». А фамилию никто не знает.
Он замолкает, я замечаю, что за рассказом пальцы его нащупали наполовину выкрученный из дверной ручки саморез и теперь, сжимая его, он пытается без отвёртки затянуть его назад.
— А он давно умер? — возвращаюсь я мысленно к истории о резчике.
— Давно… — односложно отвечает он, прикладывая силы к тому, чтоб ввернуть ржавый шуруп в потемневшее от влаги дерево. — В восьмидесятых ещё.
— Ну так в архивах городских же фамилия наверное же есть?
— Хе! Наверное «была», ты хотел сказать. Сгорел архив, ещё в девяностые сгорел.
— Ну что-то же осталось? — не унимаюсь я.
Мужик, собираясь с мыслями, некоторое время молчит, выпрямляется, недовольно брямкает недозакрученной ручкой калитки, наконец, поднимая глаза негромко отвечает:
— Что-то да осталось… Ну вот наличников по городу и осталось сколько-то. А чего от нас от всех останется?
Я пожимаю плечами, не зная что и сказать.
— Ну вот. — завершает он и закрывает калитку.
…кто календари в Читалке хотел забрать, сегодня не планируйте: они там, увы, закончились. Я в больнице, но друзья обещали завтра решить вопрос.
