…— Вам знаете куда надо?! У нас тут как вниз поедешь, там стоит разрушенная из старого кирпича Крестовоздвиженская церковь, там её пытаются восстанавливать…
— Да я, вы знаете, — успеваю вставить, — по наличникам, по деревянному зодчеству…
— Да я всё поняла! — отмахивается она. — Там улица Болотная! Наличники тоже есть, там два больших купеческих дома по правой стороне, угловые! Там большие наличники… Эх раньше я тебя не увидала! Эх, ну видишь… У нас же многие уже поснимали всё… Я же много лет назад тоже ходила фотографировала наличники по всему городу… где-то у меня ведь хранятся они на компьютере…
Женщина напугала меня несколько минут назад, когда стремительно выскочила из резко остановившейся рядом машины и подбежала с самым серьёзным видом. Только и успел я подумать, что сейчас начнутся проблемы, но через три минуты разговора стало ясно: просто она такая порывистая, быстрая. Я даже представляю, как это было: увидела меня, приняла решение, и через секунду мы уже разговариваем.
.
— Слушайте! — радуюсь я, — так может быть вы знаете почему здесь так много резьбы? Почему здесь такие наличники наверченные?
Женщина словно ждала моего вопроса и радуется возможности наконец-то рассказать:
— У нас столько было мастеров! Особенно при Александре Первом! Вот самый расцвет… После него при Александре втором, вот эти самые времена… Самое интересное —сейчас уже ничего не осталось — самое интересное была ковка! Чугунная! У нас все абсолютно заборы вот этим были отделаны! Единственное что остался кусочек, ну и его закрасили — кусочек, где церковь действующая, направо школа, вот там, значит, ворота остались… оставались… ну они с другой стороны висели, сейчас их перевесили сюда… и вот это вот, над входом, — она, шевеля пальцами, показывает нечто, по видимому ажурное наверху, — вот это вот украшение осталось… Есть старый балкон… Но он весь развалился… да ты его всё равно не найдёшь, это где почта была… Но вообще самое интересное это была ковка! А вообще мастера были различные! Столько было мастеров! А по вязанию на тонких крючочках, сколько! Понимаешь это в наш край это тоже заходило! Была в Хохло́вском районе… в Хохло́вском районе, была барыня Елисеева… и она поспорила с мужем одна… Ой, надо ж мы с тобой встретились, я тебе знаешь сколько расскажу! — Женщина настолько спешит поделиться знанием, что слова, похоже обгоняют мысли и она перебивает сама себя. — Она поспорила со своим мужем… У него был винокуренный завод, завод был таких, всяких разных там, ну вино делали, потом свечки, вот такое всё… Три заводика у него было и, естественно, огромное поместье. А он был такой, уже в годах, она была молодая девушка, тоже из дворянской семьи, Елисеевы их фамилия, она вышла замуж за Елисеева… И она с ним поспорила, что будет зарабатывать больше чем он! И она занялась… Они об заклад с ним побились, понимаешь! Получилось дело так, что она обратилася к тонковязанию, вот именно из пуха, разного пуха. Она послала трёх крепостных в Индию! Там делали платки кашемировые, они двойные вот вывязывались, а вот так потянешь, — она показывает, как их тянут в разные стороны, — а он как вот две ткани, и по краям он как собраный!
Тут она вздыхает, словно переживая за поехавших в Индию крестьян и продолжает так, словно все эти злоключения коснулись её лично.
— Они туда поехали, пропали, несколько лет там были, сколько там всего было, чудом оттуда вернулись со станком! И она здесь начинает в общем делать кашемировые платки, по технике индийской, но потом приходит к выводу, что это не целесообразно и материала такого у нас нет, и она переходит к местному сырью. Сначала она своих крепостных послала в Казахстан, за сагайдачным пухом!
— Каким? — я не слышал такого названия раньше и не уверен, что правильно понял.
— Сагайдак, сагайдачный пух, ну такие бегают как лани, прыгают, понял? И их значит привезли, с них пух брали… Между прочим в мире самый-самый, как сказать… Самый нежный пух! Сагайдачный! И она с них на́чала вязать тонкие платки, тонкие шали, накидки, всё… Но опять же, ну далеко: где этот той Казахстан, а мы тут рядом! А у нас тут же пуховые козы, донские, породы донские. Тоже конечно они… на ости́ пух растёт! Ости́ разных размеров, и такая и такая (она разжимая пальцы паказывая разные размеры), но мы сейчас выбираем только самую малую, мы ж пушим, там всё выскакивает, остаётся чистый пух… Ну вот… — снова перебив себя, женщина вспоминает о жене купца Елисеева. — И она на́чала вязать, и в общем вязали они палантины: метр двадцать на восемьдесят, с зубчиками! Зубчики такие вывязывались по краям, а тут — она разводит руки примерно на метр и показывает середину невидимого платка — А тут узоры невозможные, и лебеди и кто-угодно! Вот… ну и короче, вот это вот всё… И продавалося… Тонкая-тонкая ниточка была из чистого пуха! Сейчас мы прядём на нитку, а это прямо из пуха тонкая… И вязали крючками, как тебе сказать, вот есть нулевой крючок, вот ты понимаешь такой тонкий, у бабушки моей остался, я его берегу, суть тоненький такой, ну невозможно… А это было ещё тоньше, это вообще считалось… И она там набирала девушек… Девушек… — она повторяет и делает многозначительный акцент на этом слове, — девушек! Замуж они не выходили никогда: пять-семь лет и они слепли от такой тонкой работы, представляешь! Но работа ценилась невозможно. В общем… Вот этот палантин, когда о них узнал Наполеон, он для своей Жозефины, присылал к ней, чтоб купить… помнишь, говорят: «Пуховый платок, через колечко проходит»? Вот это эти самые, которые проходили через кольцо, который сейчас — не пройдет. Вот. Ну в общем… — она делает паузу и смотрит на меня, чтобы увидеть, какой эффект произведут на меня её слова. — Двадцать тысяч рублей золотом стоил такой палантин!!! И вот приезжали в 93-м году с Франции…
— Тысяча семьсот?
— Зачем? Тысяча девятьсот! Вот недавно, девяносто третьем, или, по-моему, девяносто седьмом… Приезжали, искали таких мастериц… До сих пор в Лувре висит два огромных панно, на одном лебеди на озере, а уж на другом я не помню чего… И значит, и понимаешь как… Они искали рукодельниц, мастериц, кто может это сделать. А они поехали вот туда, в Хохло́вский район, а там сейчас никто не вяжет, там вяжут только из грубой шерстяной нитки, носки и больше ничего… А надо было-то к нам ехать! У нас-то мама-ро́дная-не-горюй какие мастерицы! И вот так вот славится наш край! И вот она… Когда за палантин для Жозефины заплатили двадцать тысяч золотых рублей, тут муж уже сел, говорит: «Всё, проиграл, проиграл, проиграл!»
— А на что они спорили-то?
— А вот это я уже забыла…
#ВПоискахНаличников #ВоронежскаяОбласть #Борисоглебск #ДомоваяРезьба #nalichniki #наличники
