Сплошная история

— …Ой, у нас тут вся улица сплошная история! Она раньше, до того, как Ленина стала, называлась… Не Купеческая, а как же… Дворянская! Тут жили богачи. У нас тут вот батюшка жил. Вот эти два дома, — Она показывает на соседние, — там жили два брата, они занимались мясом. Вот здесь были ворота и вот двор их был вот оттуда (женщина показывает куда-то влево) аж до следующей улицы! Представляете! И ворота были вот здесь. И наш дом на их земле стоял.
— А ворота тоже были деревянные? — уже представляю я.
— Не, ворота каменные. У нас бабушка, моя соседка, она мне это рассказывала. Она старенькая, как раз захватила их отъезд. Её муж был племянник этим людям. Батюшке. И вот она мне рассказывала, что вот тут такие богатые все жили.
— А я смотрю, что у вас тут один дом другого краше!
— Да-да, вот они все старинные, да. Только вот уж обдирают, вот эти ломают штучки… — она показывает на резной карниз под крышей, на фасад, — Мне прям жалко, как их обдирают.. У меня тут тоже было, соседи все ободрали. Им красить неохота было.

Несколько секунд мы вместе смотрим на дом, я ищу места, где соседи могли бы пообломать резьбу, но, как ни странно, не нахожу. Да и трудно в это поверить: ведь не специально же со злым умыслом они стремянку подтаскивают к стене, чтоб оторвать кусок резьбы под крышей! А на уровне глаз таких фрагментов, чтоб можно было сломать, почти нет.
Потом она вдруг, словно переключившись, добавляет:

— А наш дом часто так-то фотографируют. 
— Неудивительно! — хватаюсь и я за повод сменить тему. — Слушайте, а почему у вас так трубу поставили?!
— Какую трубу?— непонимающе смотрит она на меня.
— Ну газовую. Здесь же раньше наверное крыльцо вообще было?
— Я не знаю. Мы когда купили этот дом… Здесь раньше ж вход был, мы купили уже вот так было… Ну газ мы сами проводили. А там внутри стена просто… Там дедушка тут жил, он заделал эту дверь, как бы стеной, и всё: там спальня у нас сейчас.
— Ого, то есть за дверью стена?
— Да. И спальня. Ну а раньше тут длинный коридор был, он так разделил там, как на две комнаты. А трубу это мы уже потом так заказывали, чтоб здесь именно.
— То есть как, можно было по любому сделать? И выше и ниже окон?! — удивлению моему нет предела: большинство окон домов здесь в Новохопёрске (да и во многих других городах — Борисоглебске, Поворине) пересечены жёлтой газовой трубой прямо поперёк! А тут вдруг оказывается, что можно было сделать и по другому!
— Можно. — кивает она. — Как проходило по окнам, — тут женщина показывает на соседние здания, — это государство протянуло. А мы платили лично сами. Потому что им всё равно как. Им конечно, как провёл, так и хорошо. Некоторые конечно тоже сами платили за так же, просто из того, что если вниз трубу или вверх окна уводить, то так-то ведь дороже выходит. А там подешевле, так что может кто-то и так сам. Но там проводило государство, поэтому… так что вот так…

На некоторое время хозяйка замолкает, критически осматривает дом уперев руки в бока. 

День вообще тихий, да и машин здесь почти нет, но прямо над нами в ветках деревьев с трескотнёй носятся какие-то мелкие птички, создавая какую-то суету и, невольно, почему-то, поднимая настроения…

— Там надо подделать, тут вон, видите падает… Уже всё просто от времени… Да… — потом, вспомнив, что разговор начинался с описания ворот, она продолжает, — вот здесь столбы были. Тут вот посередине. Трактором ломали, вообще не могли сломать. Столб когда падал, кладка держалась, кирпичи на куски ломались!
— Вот это да! — представляю я. — А не было желания сохранить?
— Да нет, уже нет. Уже так, наверное не сделают. Кто теперь? Мастеров нет.

Женщина вздыхает и добавляет задумчиво:
— Мастеров нет… Рукастых таких нет… Уже нет мастеров таких…
Потом вздрагивает и опять возвращается к началу разговора:
— И вот они там, эти два брата, бабушка рассказывала, говорит: «молодые были, неуклюжие, неженатые, и занимались мясом». Ну продавали мясо. Внизу — они жили там на… Короче внизу в подвале у них там крюки такие на потолках, и мясо вешали на крюки. И жили там рабочие у них, ну служащие там… А сами братья жили там наверху: один брат, и на том этаже — второй. Потом, когда Революция случилась, они уехали оставили вот всё племяннику, и этой бабушке. Только тут же не как у нас земли было, её кулачили потом. Вот смотри, — мы отходим чуть подальше от дома, она показывает на дом в стороне — вот этот дом, там сейчас все брошено, люди уехали, это всё была территория этих братьев… И то — теперь она показывает в переулок, вглубь улицы, —  всё это было вот тоже ихнее. Это вот наш двор, отсюда и до сирени. А это вот теперь соседи, этот двор, тоже ещё оставили бабушке, нас уже потом отрезали, а изначально двор был вон аж до той желтой трубы. 

Я высматриваю трубу, соображаю, что до неё, наверное метров двести, женщина продложает:
— Вся это была ихняя земля… потом вот её раскулачили, это у ней всё поотрезали и вот до сирени это ей оставили. Потом заставляли тут деревья сажать, тут ничего тогда ещё не было. 
— А зачем деревья сажать? — не пойму я.
— Ну не знаю, это советская власть уж. Уже потом. Зачем-то было надо. Но её, бабушку эту, не сослали хоть, она тут так и жила. Мы тот тут тридцать лет всего, она мне много чего рассказывала. Интересно! Вот в том доме — она поворачивается спиной к своему, —  доктор жил. Вот этот — детский садик потом у нас был, до этого это было женская гимназия. 
— А сейчас детский сад? — переспрашиваю я, не видя, неизбежных в таком случае, ярких качелей или чего-либо подобного.
— Был детский сад, а сейчас соцзащиту перенесли сюда. А раньше она в доме врача находилась, только он теперь разрушается…
— О, белое красивое здание с трещиной? Я кажется видел!
— Да, там… Там тоже доктор жил. Вообще красивый, да… Там тоже всё его было… Вам тут раздолье конечно, у нас вся улица сплошная история… Сплошная история… Да… теперь у нас тут только то и есть, что одна история…

Казаки, свобода и Михаил Романов с гусями России

…В городе всегда было шесть — шесть семьсот… до семи тысяч человек, понимаешь, ну как тебе сказать

Женщина (образ которой почему-то совершенно на сохранился в моей памяти, а выдумывать ей новый было бы нечестно) останавливается сказать несколько слов о наличниках, но разговор, как это всегда и бывает, сразу идёт по ему одному ведомому руслу.

…—  В те давние времена, когда… — начинает она было, но вдруг осекается.
…— Вот у нас тут казачий край, казаки́…— даёт она себе второй шанс, но снова срывается на полуслове.

И лишь третья попытка начать рассказ становится успешной, да такой, что я потом с удивлением вспоминаю начало.
…— Ты может быть видел вот, туда дальше, там есть такой угловой дом, кирпичный, старый… И с той стороны — 25 лет октября — две чугунные двери — это была лавка, магазин… Видел угловой дом? Вот по этой улице, и вот оттуда снизу и вот туда вверх, и вот это спускается к Хопру, вот это назывался Астраханский Шлях! Астраханский шлях — повторяет она медленнее. — По этой улице одни лавки стояли. Везде значит вот это… у нас лавки стояли. Не было, вот ты знаешь вот каких-то там … бездельников! Все, каждый, занят был своим каким-то делом, вот понимаешь. Вот. И бабушка, вот она у меня, она рассказывала, грит, Нель, ну никто и никогда, говорит, в то время, при царе, кто хотел, грит, хорошо жить, они работали и — они понижает голос до заговорщицкого шёпота, будто говорить об этом опасно даже через сто лет — за-ра-ба-ты-ва-ли! А потом, грит, вот эти лодыри, пришли, — это мне так объясняет, — большевики-лодыри, грит пришли… вот у нас, говорит, дом, говорит. Рядом, такой же был состав семьи, как и у них. У нас все работали, они лежали на печи, вшей, говорит, по пузу гоняли. Вот. И потом, его, говорит, как самого бедного, выбрали председателем сельсовета. И они, говорит, пришли, и, говорит, нас обобрали — раскулачили, значит — абсолютно всё забрали. Вот. И говорит: «Кто хотел работать при царе, все работали! Все были при деньгах! Занятость была ну невозможная, я тебе скажу! Работы было вало́м, вот где хочешь! Летом — в поле, зимой ребята все уезжают, кто там… дядя имел, этих… ездовых лошадей в Москве, к нему ездили устраиваться. Ну как… устраиваться в качестве ямщика или как там, я не знаю. Вот. И говорит эта… кто не хотел ехать в Москву, тот, говорит, на маслодельне, ребята занимались, её братья́. Ну а девчёнки сидели-вязали. И это не было никаким вот заработком! Сейчас у нас бывает, что это единственный заработок, который женщине остался. А раньше — нет, это как про между прочим: на весеннюю ярмарку выйти, продать, купить себе ленты там, платочки эти, платья́ вот, понимаешь как…
— То есть не от нужды, а для удовольствия — успеваю вставить я, не с целью даже уточнить, а просто, чтоб дать ей дух перевести.
— Да, — выдыхает она, — да, да. И вот она мне много очень рассказывала, И вот понимаешь как, сейчас всё меняется!
— А она какого года рождения была? — перебиваю я бесцеремонно, но понимая уже, что это важно.
— Бабушка моя? Восемнадцатого!
— Так, подождите, как же она про царское время… — отматываю я, но собеседница снова перехватывает инициативу:
— А дед мой! Она замуж выходила, на тридцать три года её старше был. Дед дворянин был! Но он такой… это… с Курска. Он кончал Тимирязевскую академию при царе, вот, в 16-м году, и учился вместе с этим… с братом Михаилом… Братом Царя! И остались книги с дарственной подписью! Но бабушка, когда дед умер — меня не было, я училась тогда — подлабунились к ней тут с Воронежа, прикинь, по триста рублей эти книжки отдала! Вот меня до сих пор… Я училась в Харькове, и нам показывали фонд неприкосновенный — я училась в институте культуры — и такую же книгу показывают «Гуси России», меня аж затруси́ло, говорю: «Сколько эта книга стоит?», а они говорят: «Ей нет цены. Их всего девять экземпляров, значит, по близким друзьям была роздана». Ну ты представляешь! Я вот это вот… Я теперь ищу эти книги, но теперь невозможно найти этих людей. А ну — подлабунились и всё! Понимаешь как… Ну я тебя отвлекаю поди? — Вдруг меняет она тему. —  Ты ж чего-то фотографировал, тут, не местный?

— Да ну что вы, я рад пообщаться! Я как раз по старине вот… — показываю я на дом, у которого меня настиг этот вихрь воспоминаний и рассказов.
— А ну казаки́! — точно и не прерывалась, продолжает она. — У нас, если интересует тебя казачья история, есть человек, наш парень, который изучает. Он больше знает, чем у нас материалов в этом… в музее! Он вольный парень, то там работает, то тут, но казак! Там непонятно по какой линии и всё… И вот чё я тебе хочу сказать: никогда у нас здесь не было никаких рабов, ни крепостных, никого вот не было! При Потёмкине приехали сюда крепостить людей. Приехал он сам, здесь был Потёмкин. И был, между прочим, вот там, где этот дом сейчас обезобразили, где вот эта больница — диспансер — была. Именно в этом месте, говорят, вот эта была встреча. Приехали казаки́, приехали местные. Собрались. Говорят, приказ, там Екатерины, всё, рэ́ндэ-мэ́ндэ-балалайка-всё-щаз-будем-крепостить. А они ему говорят, (тут она замедляется и произносит чётко, выговаривая каждый слог): «Сколько. Ты. Хочешь.» Понимаешь? А с ним, говорит, маленький-плюгавенький был такой, картавенький, и он ему на ухо шепчет, и говорит, такую цену заломили, ну неподъёмную ни в каких отношениях! Они подумали… А! Три дня, — говорит! Они: «Не, за три дня не соберём.» На седьмой день здесь обозы привезли серебряных, золотых изделий, мехов, всего — и откупились! Вот. Понятно как! У нас только Садовка — их поменяли, в Тамбовской области на собак! Это единственное было село, но оно знаешь как, половина — крепостное, а половина вот казачья слобода. А так у нас тут в округе крепостных не было! Край Булавина! Булавиных знаешь?
— Нет — щурюсь я, высматривая, уж не смеётся ли она часом надо мной.
— Ты что! — удивляется она столь искренне, что отбрасываю все мысли о провокации. — Это атаман казачий! Это борец за свободу края! Потом Стеньку Разина — знаешь?
— Ну конечно!
— Ну его дядюшка, Никифор Черто́к, у нас тут был, набирал казаков! А «Тихий Дон» читал?

— Ну?

— А ну как там сказано: «Да как плохо Донским казакам! Да пошлите за хопёрскими, сразу дело будет выиграно!» — считались самыми такими злыми, жестокими и учёными в боевом искусстве! Так что вот, гуляй тут, дыши вольным воздухом! Здесь никогда не было никаких ни крепостных, ничего!

#ВПоискахНаличников #ниднябезстрочки #Новохопёрск #ВоронежскаяОбласть #ДомоваяРезьба #nalichniki #наличники

Наличники, Жозефина и двадцать тысяч золотом

Уникальная резьба города Борисоглебска Воронежской области…— Вам знаете куда надо?! У нас тут как вниз поедешь, там стоит разрушенная из старого кирпича Крестовоздвиженская церковь, там её пытаются восстанавливать…
— Да я, вы знаете, — успеваю вставить, — по наличникам, по деревянному зодчеству…
— Да я всё поняла! — отмахивается она. — Там улица Болотная! Наличники тоже есть, там два больших купеческих дома по правой стороне, угловые! Там большие наличники… Эх раньше я тебя не увидала! Эх, ну видишь… У нас же многие уже поснимали всё… Я же много лет назад тоже ходила фотографировала наличники по всему городу… где-то у меня ведь хранятся они на компьютере…

Женщина напугала меня несколько минут назад, когда стремительно выскочила из резко остановившейся рядом машины и подбежала с самым серьёзным видом. Только и успел я подумать, что сейчас начнутся проблемы, но через три минуты разговора стало ясно: просто она такая порывистая, быстрая. Я даже представляю, как это было: увидела меня, приняла решение, и через секунду мы уже разговариваем. 
.
— Слушайте! — радуюсь я, — так может быть вы знаете почему здесь так много резьбы? Почему здесь такие наличники наверченные?

Женщина словно ждала моего вопроса и радуется возможности наконец-то рассказать:
— У нас столько было мастеров! Особенно при Александре Первом! Вот самый расцвет… После него при Александре втором, вот эти самые времена… Самое интересное —сейчас уже ничего не осталось — самое интересное была ковка! Чугунная! У нас все абсолютно заборы вот этим были отделаны! Единственное что остался кусочек, ну и его закрасили — кусочек, где церковь действующая, направо школа, вот там, значит, ворота остались… оставались… ну они с другой стороны висели, сейчас их перевесили сюда… и вот это вот, над входом, — она, шевеля пальцами, показывает нечто, по видимому ажурное наверху, — вот это вот украшение осталось… Есть старый балкон… Но он весь развалился… да ты его всё равно не найдёшь, это где почта была… Но вообще самое интересное это была ковка! А вообще мастера были различные! Столько было мастеров! А по вязанию на тонких крючочках, сколько! Понимаешь это в наш край это тоже заходило! Была в Хохло́вском районе… в Хохло́вском районе, была барыня Елисеева… и она поспорила с мужем одна…  Ой, надо ж мы с тобой встретились, я тебе знаешь сколько расскажу! — Женщина настолько спешит поделиться знанием, что слова, похоже обгоняют мысли и она перебивает сама себя. — Она поспорила со своим мужем… У него был винокуренный завод, завод был таких, всяких разных там, ну вино делали, потом свечки, вот такое всё… Три заводика у него было и, естественно, огромное поместье. А он был такой, уже в годах, она была молодая девушка, тоже из дворянской семьи, Елисеевы их фамилия, она вышла замуж за Елисеева… И она с ним поспорила, что будет зарабатывать больше чем он! И она занялась… Они об заклад с ним побились, понимаешь! Получилось дело так, что она обратилася к тонковязанию, вот именно из пуха, разного пуха. Она послала трёх крепостных в Индию! Там делали платки кашемировые, они двойные вот вывязывались, а вот так потянешь, — она показывает, как их тянут в разные стороны, — а он как вот две ткани, и по краям он как собраный!

Тут она вздыхает, словно переживая за поехавших в Индию крестьян и продолжает так, словно все эти злоключения коснулись её лично.

— Они туда поехали, пропали, несколько лет там были, сколько там всего было, чудом оттуда вернулись со станком! И она здесь начинает в общем делать кашемировые платки, по технике индийской, но потом приходит к выводу, что это не целесообразно и материала такого у нас нет, и она переходит к местному сырью. Сначала она своих крепостных послала в Казахстан, за сагайдачным пухом!
— Каким? — я не слышал такого названия раньше и не уверен, что правильно понял.
— Сагайдак, сагайдачный пух, ну такие бегают как лани, прыгают, понял? И их значит привезли, с них пух брали… Между прочим в мире самый-самый, как сказать… Самый нежный пух! Сагайдачный! И она с них на́чала вязать тонкие платки, тонкие шали, накидки, всё… Но опять же, ну далеко: где этот той Казахстан, а мы тут рядом! А у нас тут же пуховые козы, донские, породы донские. Тоже конечно они… на ости́ пух растёт! Ости́ разных размеров, и такая и такая (она разжимая пальцы паказывая разные размеры), но мы сейчас выбираем только самую малую, мы ж пушим, там всё выскакивает, остаётся чистый пух… Ну вот… — снова перебив себя, женщина вспоминает о жене купца Елисеева. — И она на́чала вязать, и в общем вязали они палантины: метр двадцать на восемьдесят, с зубчиками! Зубчики такие вывязывались по краям, а тут — она разводит руки примерно на метр и показывает середину невидимого платка — А тут узоры невозможные, и лебеди и кто-угодно! Вот… ну и короче, вот это вот всё… И продавалося… Тонкая-тонкая ниточка была из чистого пуха! Сейчас мы прядём на нитку, а это прямо из пуха тонкая… И вязали крючками, как тебе сказать, вот есть нулевой крючок, вот ты понимаешь такой тонкий, у бабушки моей остался, я его берегу, суть тоненький такой, ну невозможно… А это было ещё тоньше, это вообще считалось… И она там набирала девушек… Девушек… — она повторяет и делает многозначительный акцент на этом слове, — девушек! Замуж они не выходили никогда: пять-семь лет и они слепли от такой тонкой работы, представляешь! Но работа ценилась невозможно. В общем… Вот этот палантин, когда о них узнал Наполеон, он для своей Жозефины, присылал к ней, чтоб купить… помнишь, говорят: «Пуховый платок, через колечко проходит»? Вот это эти самые, которые проходили через кольцо, который сейчас — не пройдет. Вот. Ну в общем… — она делает паузу и смотрит на меня, чтобы увидеть, какой эффект произведут на меня её слова. — Двадцать тысяч рублей золотом стоил такой палантин!!! И вот приезжали в 93-м году с Франции…
— Тысяча семьсот?
— Зачем? Тысяча девятьсот! Вот недавно, девяносто третьем, или, по-моему, девяносто седьмом… Приезжали, искали таких мастериц… До сих пор в Лувре висит два огромных панно, на одном лебеди на озере, а уж на другом я не помню чего… И значит, и понимаешь как… Они искали рукодельниц, мастериц, кто может это сделать. А они поехали вот туда, в Хохло́вский район, а там сейчас никто не вяжет, там вяжут только из грубой шерстяной нитки, носки и больше ничего… А надо было-то к нам ехать! У нас-то мама-ро́дная-не-горюй какие мастерицы! И вот так вот славится наш край! И вот она… Когда за палантин для Жозефины заплатили двадцать тысяч золотых рублей, тут муж уже сел, говорит: «Всё, проиграл, проиграл, проиграл!»
— А на что они спорили-то?
— А вот это я уже забыла…

#ВПоискахНаличников #ВоронежскаяОбласть #Борисоглебск #ДомоваяРезьба #nalichniki #наличники

Игра, приближенная к реалиям

…в Новохопёрске много купеческих особняков с резьбой и по наличникам и над ними, форма самих зданий довольно простая, распространённая, но резьба хороша, в соседнем Борисоглебске такой нет, нет и в самом Воронеже. Снимаю до захода солнца, пока могу еще удерживать камеру на длинных выдержках. Затем достаю штатив и снимаю ещё. Улочки неширокие, народу никого, но вот в мой переулок заворачивают трое ребят с пивом. Разговор, слышный ещё их появления, стихает. Подходят ближе, смотрят.

Камера на штативе щёлкает трижды, последний кадр с выдержкой секунд на двадцать, теперь только жди, да отмахивайся от комаров. Поворачиваюсь.
— Ты это… зачем снимаешь? — спрашивает тот, что ближе ко мне. С вызовом, спрашивает, но без агрессии, как мне кажется.
— Я — наличники, — говорю. А сам про себя думаю: «вот он попросит показать сейчас свой дом, а там дом целиком, а не только наличники! Зачем сам так сказал?»
— А, старину… — чувствуется, что у него сразу пропал интерес к разговору. Повернувшись к друзьям он что-то говорит, они отвечают. От меня до них вроде недалеко, но воробьи прямо надо мной орут немилосердно, я ничего не могу разобрать. В этот момент камера щёлкает, я отвлекаюсь от парней, меняю настройки…

Парни тем временем прощаются, двое идут вниз по улице, тот, что спрашивал остаётся, подходит чуть ближе.
— Можно посмотреть?
— Конечно, — приглашаю его жестом: камера как раз завершила снимать и результат светится на экране.
— Норм, — кивает он. — Лучше чем есть. Пришлёшь фоточ?
Я не понимающе смотрю на него, он поясняет:
— Ну красивая фотка. Пришлёшь?
До меня доходит, улыбаюсь:
— Ну конечно!

Пока соединяю камеру с телефоном, пока сохраняю фотку, пока захожу вконтакт, пока подтверждаю запрос — разговорились.

Он не местный, к друзьям приехал из Воронежа, а завтра в Борисоглебск. Рассказываю ему, что был там ещё утром, и что город сильно изменился за десять лет. Не сказать, чтоб мне нравились эти изменения: был небольшой, тихий городок, а теперь там аж два огромных ТЦ, широченная улица, кафешки какие-то. Не то, чтоб плохо, просто мне нравилось то, что было, а теперь это совсем другой город…
.
— Тут власть поменялась несколько лет назад. Новый мэр, новые правила.
— Неужели, — говорю, — так сильно отличается?
Он хмыкает:
— Ты в Second Life играешь?
— Нет, — говорю, — а что?
— Да не суть. Там… Ну, короч, в Борисоглебске вообще всё поменялось. Асфальт новый положили, порядок навели, там хотя б не зазорно стало… А Sims знаешь?
— Да, — киваю, — эту видел.

Парень оживляется.
— Ну тогда ты поймёшь. Гляди, вот, как бы, ты сам мэр, ну в игре, такого… Вначале у тебя типа деревня, там лопухи и три калеки. Ну как это обычно вот в Симс: у тебя есть немного ресурсов и ты смотришь чего бы сделать, ну по эффекту. Вот положил, типа, дороги. Норм. Людей можно добавить. Потом там чего… три торговые палатки, поставил, чё-нибудь типа школа, дом культуры. Построили. Потом там жители загибаются без поликлиники, ну ты под неё место расчищаешь из брошенных домов: не пропадать же. Потом Пятёрочку ставишь, Магнит, — ну, как бы понимаешь, да?

Я представляю описанную картину — сам не раз думал о развитии городов в таком же примерно ракурсе. Мне в общем нравится эта аналогия, но я пока не пойму к чему он ведет. Киваю.
.

— Потом там чего… Там парк нужен, чтоб, типа, настроение у жителей лучше было. Разбил. Потом гостиницу, там чего ещё, автосервис, ну как обычно. Потом ты всё, упёрся в границу города, зато у тебя появляется… три этажа дом можно построить. Ну там расселение, все дела, опять ну. Не?
— Пока нет, — честно говорю я.

Он терпеливо повторяет мне последние несколько построек в абстрактном нашем городе, смотрит на меня. Я всё равно не понимаю.

— Ну в смысле, смотри: построил всю эту байду, чего там еще автосервис, администрацию, жэк там, чего ещё… Пожарную там, я не знаю… У тебя пробки. Ты чего делать будешь?
— Ты имеешь в виду дороги расширять? — догадываюсь я.
— А чего у тебя есть варианты? Всё сносить и делать дороги шире. И вся твоя культура идёт лесом.

Он задумчиво отхлебывает пива, протягивает бутылку мне, я с удивлением замечаю на ней отметку 0% алкоголя. Качаю головой, он делает ещё глоток.
..

— Можно такую игру норм сделать… Приближенную, типа, к реалиям. Что ты можешь дома построить за сто рублей, ну такие, как гараж. Можно из кирпича, или, как ты говоришь, такие, типа облик сохранить, но за тыщу. Выбирай как бы, на вкус и цвет… Норм игра бы вышла… Потом ещё, — я вижу, как он генерирует идею прямо сейчас, —  знаешь, типа, как элемент неожиданности, тебя кидают строители…
— И у тебя в центре двадцать лет стоит недострой? — весело перебиваю я. Хорошая игрушка, думаю, только банальная какая-то.

— Можно и так, но я говорю за другое… Чтоб, типа, дома свои они построили, а детсад — нихера. И ты типа: «Чё за дела?»… Или вот как у нас, знаешь наверное, находят какой-нибудь грёбаный никель… и у тебя вариант: дать добро, чтоб раскопали. Норм вариант кстати: налогов на двести лет и детсад будет. Ну или оставить как есть и каждый год напрягаться, где денег нарыть. Ты б чего выбрал?
— Ну я б оставил как есть и чего-нибудь придумал.
— Вот ты и проиграл, — смеётся он, — потому что вместо тебя просто поставят другого мэра.
Он перекладывает пиво в другую руку, протягивает ладонь мне.
— Ладно, давай, пошёл я.
.
И уже отойдя на несколько метров оборачивается и поднимая бутылку весело замечает:
— А чё, норм игра бы вышла!

#ВПоискахНаличников #ВоронежскаяОбласть #Новохопёрск #ДомоваяРезьба #nalichniki #наличники

Хорошая примета

Резное деревянное окошко из Воронежа за одиннадцать дней до Нового Года — это хорошая примета!

Хорошо жителям Воронежа)

Хотя другие окошки с наличниками тоже так работают :)

#наличники #nalichniki #воронеж #деревянноезодчество #наличникнакаменномфасаде

Кирпичи и наличники друзья навек

Вы ещё не видели наличников на кирпичных домах? Тогда мы идём к вам!))
Это город Бобров (Воронежская область).

#наличники #nalichniki #деревянноезодчество #бобров #окнадверимания 

Особенности национального домостроения

…общался в выходные в Ивановской области с человеком, всерьёз убеждавшим меня, что все деревянные дома стоят в глубине участка и строить дом по краю или, тем более, на углу участка, никто в здравом уме не стал бы, а если такое где-то и есть, то исключение только подтверждает правило.

Слушал я, улыбался и мечтал каким-нибудь телепортационным способом оказаться прямо сейчас вместе с ним где-нибудь поюжнее, например вот в Борисоглебске Воронежской области, где лет семь назад у меня случился примерно такой же разговор, с той лишь только разницей, что убеждали меня в обратном — что в глубине участка разве только где-то в деревнях такие дома сохранились, а последние двести лет никто так не строит…

Оглядываясь назад, я думаю — а ведь каждый из нас в чём-то точно так же заблуждается, и причина, как правило, не в обстоятельствах (родителях, правительстве, мировом зле), а в нас самих…

Доброго вам дня! И широты взглядов бескрайней :)

#nalichniki #наличники #борисоглебск #деревянноезодчество 

В чем секрет популярности наличников?

Borisoglebsk_6482 copyОбщался на днях с парнем, который профессионально занимается “увеличением числа подписчиков в группах соцсетей”. С одним из тех, которые нам всем спам постоянно шлёт.

Так вот он меня и спрашивает: а вы какой технологией пользуетесь для этих целей. Я говорю — никакой, наверное. Ну по крайней мере, я про технологии не в курсе. Он удивляется — но у вас же много подписчиков, откуда ж они взялись?
Я говорю — ну как: я выкладываю красивые картинки.
Он недоверчиво качает головой, мол вон оно как еще бывает оказывается. Потом задумывается на несколько секунд и всё же переспрашивает: «А в чём секрет?»
Вот и я теперь думаю :)
PS Картинка сегодня — из Борисоглебска Воронежской области)
#nalichniki #наличники #Борисоглебск #деревянноезодчество

Неизвестный Борисоглебск


Надеюсь, что Борисоглебск (который в Воронежской области) успеет стать популярным благодаря резьбе местных наличников и украшениям деревянных домов, потому что они там совершенно умопомрачительные.

Наличники на оштукатуренной стене

(null)
Довольно редкое явление — резные наличники на оштукатуренной стене.

Встретить такое где-нибудь в Ярославской или Костромской области было бы немыслимо, в Воронеже (откуда эти наличники) таких домов тоже немного. Больше же всего их мне довелось обнаружить в Тамбовской области: там практически все деревянные дома выглядят как каменные, и выдают себя лишь перекрестьем бревен по углам да наличниками.

Между прочим, если вы еще не в курсе — до конца сбора средств на книгу «Резные наличники: Центральный регион» остался один месяц! Подключайтесь!!! http://planeta.ru/campaigns/9897