Скучно по сравнению

…— В Москве знаешь, что хорошо только? Не скучно. У нас, дак я тебе например скажу, скучно по сравнению.

За окном метёт и воет, а мы пьём гостевой чай, где-то в Костромской, кажется, области. Дом как дом: пять окошек на фасаде. В сенях холодильник не подключенный к сети: сверху на нём мороженого мяса кусок, да ягоды в пакете, внутри — масло и творог. Но его, говорят, больше чем на сутки, лучше тут не оставлять: промёрзнет, несмотря на закрытую дверцу.

Хозяйка подбрасывает полешко в печку, велит быть осторожней с горячей заслонкой.

— Ну как скучно? — не пойму я. В смысле пойти некуда?
— И пойти некуда… Ну есть куда, если ты молодой. А дак-то некуда. А куда? Ну вот посмотрите, куда у нас пенсионеры ходят?
— А куда ходят? — эхом переспрашиваю я, не понимая, к чему она клонит.
— Ну вот я к примеру на графику…
— А вы что, пенсионер разве? — хмурюсь я не дослушав. А про себя думаю: «Ох уж эти девушки — ни в пятнадцать их возраст не определишь, ни в пятьдесят!»
— Буду скоро.—  уклончиво отвечает она. 
— Ха!  — радуюсь я, что всё-таки угадал,  — Ну так и я скоро буду!
— Ага! Попинаешь ещё… — сумрачно замечает она и уточняет свой ответ, — Мне-то уже через четыре года. Я, вот если уже совсем тошно́, беру фотографию… И вот беру с фотографии… сижу рисую… Ну я могу одним уже карандашом, мне не надо уже твёрдый-мягкий или дважды…, я могу одним уже карандашом и…

Она поднимается к стене, снимает с гвоздя, замеченный мной еще раньше, очень реалистичный карандашный портрет хмурящейся девушки, протягивает. Я принимаю рамку, разглядываю поближе. Ничего себе, думаю, скучно тут у них.

Портрет действительно хорош.

— А сколько на такую работу уходит? — спрашиваю. Хотя больше всего меня сейчас конечно интересует, будет ли корректно попросить его сфотографировать…
— Сколько вот… — женщина задумывается, потом, кивая на портрет в моих руках поясняет, — Ну вот сколько это? Шесть часов допустим. Ну вообще вот, портрет если, сорок часов положено по учебнику. Дак и то, я пошла уже в школу искусств в сорок семь лет. Дочка пошла, я вот записала её на это… На живопись… Она шесть лет отходила и я с ней.
— То есть как, прям с детьми? Так можно? — я не верю своим ушам.
— Нет, — успокаивает она меня, — есть у них, как бы считается профподготовка. Ну всё вот это проходишь, не так чтоб, как на мастер-классах «сделай туда, сделай сюда», это всё тут… Начинаешь с голов, с обрубовки, ну если графика… Там композиция, всё… И потом Цезаря, ну эти все головы… 
— А, так это отдельно? — доходит до меня. — Это наверное за деньги же всё?
— Ой…  — неопределенно, но как-то тяжело вздыхает хозяйка, — Было триста рублей в месяц… А уходила я — уже четыреста… Дак это вообще не о чём! Заниматься-то ведь четыре раза в неделю по два часа!
— Слушайте, — смеюсь я, — так надо бизнес устраивать — привозить в вашу школу искусств туристов из столиц! Да со всего мира!
Но она не разделяет моего задора:
— Не, дак кто пустит-то интересно! Ведь это же не бизнес! Бизнес — вон пожалуйста в интеренете! И Сахаров и все нормальные… Только вот это вот: «Возьми охру, возьми белила, смешай, сделай…» Это уже вот это всё, как мастер-классы… У нас-то ведь учат, начинаешь если, начало с кувшинов, потом, уже когда уже преподавателю понятно, что человек может там… Я вот, допустим, изобразила кувшин, а он сразу сказал: «Головы у нас пойдут». Поэтому… Там ведь это не просто так… Там это… заме́р карандашом… Некоторые не могут понять, что взять за модуль и как высчитать… и потом, допустим, высчитать глаз или вот расстояние… Вот моя поступала в питерский… Бюджетных мест тридцать пять из сорока. Её срезали… Ну положим по делу срезали, она тушь пролила на работу. Но её во второй поток на тридцать шестое место. А тридцать шестое это уже пять мест платных по семь тысяч в месяц! Это если учиться так, штаны свалятся… Вот она перепоступала, в Москве уже. Дак там девять тысяч в месяц если на платное, но она поступила сама… Под Москвой это… Только я не буду это озвучивать, всё-таки дети это наше богатство… 

Она забирает у меня портрет и в этот момент я понимаю, что уже не спрошу что хотел.

— Мне бы конечно лучше если б поближе. Но предложили платно в области. Только это восемь тыщ на еду дать, семь тыщ заплати, еще надо одёжку, чтоб не смешнее всех была… ведь тоже… Да причиндалы вот эти все… — она кивает на телефон и вдруг переводит тему. — А вы-то еще не папа?

Я киваю:
— У меня двое, но пока еще в школе старшая.
— А сколько ей?
— Двенадцать! — улыбаюсь ей не без гордости.
— Ну скоро вздрогните! Побываете в шкуре нашей, как у них крышу-то рвать начнёт с этого «то надо, это надо»… Я не знаю, как у вас-то, но особенно у нас тут заработков-то особенно не разбежишься…

Несколько секунд мы молчим, каждый о своём. Я вспоминаю про чай, медленно притрагиваюсь к нему, проверяя остыл ли. Хозяйка встаёт, как бы заканчивая разговор.

— Ладно! Не буду эфир занимать! Пейте чай, сахар вот здесь, ложка нужна? А я пойду, проверю там всё.

И впустив облако морозного пара, она выходит, плотно затворив дверь, оббитую войлоком.

PS На фото — один из удивительных резных домов Костромы.

Автор: ivan_hafizov

Основатель виртуального музея резных наличников