— Привет! А зачем ты фоткаешь? — раздаётся откуда-то детский голос.
⠀
Я кручу головой, но поскольку вопрошающего нигде не видно, делаю ещё пару кадров, давая возможность ему себя как-то обнаружить. Вопрос повторяется, и на этот раз я различаю, что он идёт откуда-то будто бы снизу.
⠀
Сажусь на корточки и заглядываю под куст. Глазам открывается арочный тоннель, образованный ветками и закреплённый изнутри тремя цветными бельевыми прищепками. На другом конце тоннеля на корточках сидят двое мальчишек: один белобрысый, с голым торсом, лет пяти, второй — в футболке — постарше, лет семи или восьми.
⠀
— Привет! — говорю. Это вы сами тут тоннель такой построили?
— Я первый спросил! — весело отвечает старший.
«Как, — думаю, — с детьми просто: никаких тебе скрытых мыслей или невысказанный подозрений!»
— Это я для красоты снимаю. Есть такой музей наличников, вот я для него и фотографирую.
— А мы от Гоши прячемся! — это младший. — Нам папа Володя трубу сделал. Мы на стройку ходили, а папа Володя сказал, что там нельзя и вот сделал два тоннеля. — он звонко выговаривает «р», но вместо Володи выдаёт, что-то вроде «Ва-одя» — Мы в самураев играли с Гошей, но он кушать пошёл. А ты уже покушал?
⠀
Я, внутренне смеясь строгости вопроса, киваю, хотя на самом деле про обед и думать давно забыл.
⠀
— А Гоше сколько лет? — спрашиваю.
— Ему шесть пока ещё. — отвечает старший.— У него есть двухзарядный карабин Нёрф. А у меня гильзы!
— Ничего себе, богатство! — улыбаюсь я, глядя на россыпь гильз на маленькой ладошке. — Я когда был маленьким у меня тоже были, правда другие!
— Это охотничья. — вытаскивает он ещё одну кармана. — Хотите, возьмите!
— Нет, — отстраняюсь я с улыбкой, — что-ты! Я не буду забирать, это же твои сокровища! Ты их на улице нашел что ли?
— Нет, это я стрелял. Эта — от пистолета, эта — от карабина, а это всё — он делит гильзы на несколько неравных кучек — от гладкистволов… А тут дробь была насыпана! — снова показывает он на ружейную картонную гильзу.
⠀
Пока мы обсуждаем гильзы, маленький усиленно роется в карманах брюк и тоже что-то достаёт.
— А у меня вот! — и предъявляет мне пригоршню монет разной ценности.
— А ты я смотрю богач? — Не могу удержаться я от улыбки. — За мороженым пойдёшь?
Но старший, желая видимо переключить моё внимание обратно на гильзы, осекает его.
— Савелий, тут мало. Тридцать два рубля и пятьдесят копеек. — И тут же продолжает гнуть свою линию:
— А вот эти на Вальдшнепа! Мы ездили, там из гладкого ствóла стреляли.
— И что, попали? Я никогда не видел вальдшнепа, какой он вообще?
— Больше чем у дятла клюв! А цветом тёмно-жёлтый так — показывает на себе — и у него пятнышки такие вот, чёрные.
⠀
Тут он вдруг вскакивает, будто словно услышав что-то, и, успев лишь крикнуть нам «мама зовёт», исчезает из виду.
Маленький Савелий, явно обрадованный, что теперь никто меня не отвлекает от общения с ним, переходит сразу к главному.
— А вы хотите в руках Ме́сси подержать?
— Ме́сси? — не пойму я.
— Это у нас кошечка!
⠀
Оказывается, что у его ног, среди веток, стоит коробка, а в ней чёрно-рыжий котёнок. Ме́сси. Мальчишка вытаскивает котёнка из коробки, протягивает мне. Я обхожу травяной тоннель, подхожу ближе, беру котёнка на руки.
— Ну привет, — говорю, — Ме́сси! Ты такая малышка!
Котёнок явно не рад, что его вытащили из горобки: покусывает мне пальцы и пытается свалиться. Савелий, видимо из педагогических целей рассказывает ещё про ёжика, который у них убежал из коробки и прямо на дорогу. И потом в этой коробке они его и похоронили. Месси однако это не убеждает и она, несмотря на все мои попытки её поддержать, всё-таки падает с рук обратно в коробку.
⠀
— А ещё у нас тут старинный дом есть!
— Старинный дом? — оживляюсь я.
— В нём вон та бабушка живёт. — он показывает на старушку, медленно идущую поодаль с палочкой. — Она нам пить из колонки не даёт. Говорит: «Идите домой пейте».
— А что в колонке?
— Хорошая вода. Вкусная.
⠀
Тут из-за дерева вновь появляется старший товарищ. Теперь у него в руках огромное, с его примерно рост, пластиковое ружьё. Он подбегает ближе и показывает:
— Во!
— Ого! — говорю.
— Только затвор заклинило. Теперь не постреляешь.
— Это гранотомет что ли? — поражаюсь я размеру ружья.
— Он пять тысяч стоил. — Невпопад отвечает мальчишка.
Маленький Савелий в попытке снова перетянуть разговор на себя, замечает:
— У меня тоже дома есть Нёрф, только он маленький. Но он стреляет.
Однако старший легко справляется с такой атакой: выходит чуть вперед и ответственно заявляет:
— А я когда вырасту буду футболистом. Потому что футболистам за один гол платят один миллион.
⠀
Казалось бы крыть нечем, но Савелий оказывается не лыком шит:
— А я не буду футболистом. Я буду тренером. Я буду свистеть в свисток, а ты бегай.
#ВПоискахНаличников #Болхов #ОрловскаяОбласть #ДомоваяРезьба #nalichniki #наличники
