По дороге с облаками

Фрагмент домовой резьбы Томска

…— Мне тут фермеры рассказывали совершенно улётную историю: во Владимирской области москвичи, скупили большую часть домов в какой-то деревне. Причем подобрались такие: с деньгами, дома-дачи, всё такое. И начали доставать местного участкового: написали заявление коллективное, по поводу, что невозможно совершенно жить: ежедневно нарушаются их права, санитарно-гигиенические нормы и режим тишины. А именно — вы себе представьте — каждую ночь, в четыре часа утра… кричит петух!
— Во класс! — говорю, — а участковый?
— Участковый-то парень-то деревенский. Он их сначала по матушке-то послал, так они в прокуратуру! Подписи собрали…
— И? — уже изнываю от ожидания развязки я.
— Если честно, я не знаю чем кончилось, — честно признаётся Анна, — наверное улеглось как-то всё со временем…

Мы едем уже час наверное. Москва всё ближе. «Заполучить на несколько часов интересного собеседника, что может быть лучше?» — думаю я.



…—Сегодня был добрый очень рассвет, — не знаю, вы видели ли — Такой, не красный. Причем, иду по обочине, ещё холодно утром было, и там такая небольшая ямочка, уж не знаю отчего она образовалась, копытцем будто, и там спит ящерица! Довольно крупная, красивая. Чёрная, с таким желтым узором… И спит! Она же холоднокровная, и когда её остужает, у неё как мотор выключается… Ждет рассвета. Днём быстрая, а тут вялая, никакая! Я её ладошкой накрыла, согрела, она только едва шевельнулась… Вот была бы камера хорошая её заснять… Такие вещи замечаешь, когда ты один…

А вы с самого утра едете?

Я подхватил Анну часа в три пополудни наверное, неужто, думаю, она с утра у дороги стоит и никто не взял…

— С утра. Там километров двадцать до трассы, почти никто не ездит, я через поля шла. А кстати вот в поле идешь, если ты допустим устал, бросил куртку и лёг отдыхать, то очень скоро прилетают вороны.
Почему?
— А видимо у них уже рефлекс: человек лежит — прилететь посмотреть. Причем низко спускаются, шорох крыльев даже слышно. Потом убеждаются, что ты живой, и улетают… У них работа такая… Они ж долго живут, может сейчас… я не скажу, что войну помнят… Но может и такие есть…

С минуту молчим… Я соображаю, что за места такие, где двадцать километров через поля приходится идти… Спрашиваю… Анна не скрываясь, так легко отвечает:
— Там зона. Я из лагеря-поселения еду, под Скопином. От мужа.

Если бы мы сидели напротив друг друга я бы изобразил удивление, поднял брови бы, расширил глаза… Я и здесь могу всё это сделать, но она, равно как и я, смотрит вперед, на набегающую дорогу, и только немая тишина, установившаяся вслед за этим простым ответом, намекает, что я будто раздавлен и взорван, что мне нечего спросить, потому что слова забыты… Анна продолжает. Чуть устало, но ровно. Она наверное сотни раз перессказывала эту историю, борясь с равнодушием и неверием. Я и в себе это чувствую.

— Его посадить хотели родственники. Идея была простая: он одинокий, разведённый, детей нет, мама старенькая. Если его убрать, то дядьке и племянницам достанутся две квартиры в Москве. Очень было бы хорошо. Убрать хотели конкретно, чтоб он живой не вернулся: за изнасилование…


Анна рассказывает свою историю, а я прямо чувствую, как даже мне, совершенно чужому человеку, сложно поверить в то, что «нет дыма без огня»… Не хочется это впускать в свою жизнь. Всё кажется, что уж наверное «все врут», потому что «у каждого своя правда», потому что «так не бывает», и ещё из-за сотни разных причин…


— Он мой давний-давний знакомый, со школьных ещё… По молодости лет он для меня был, как принц из сказки. Потом женился, я вышла замуж… В общем разбежались и я пятнадцать лет о нём ничего не слышала… А потом как-то оказалось, что и со мной и с ним случились несчастья в двенадцатом году… Володя скончался в феврале, а в сентябре Александра посадили. Тринадцатый год для нас обоих был кошмарный: у меня мир перевернулся, я год провела по больницам, он — по тюрьмам. Мы ничего друг о друге ещё не знали… И вот в этот момент, после его первого суда, то есть в 14-м году, мы встретились, совершенно неожиданно: оказалось, что мы жили на соседних улицах… И я сначала совершенно его даже не узнала: это какой-то когнитивный диссонанс, ему можно было дать 70 лет, а можно было дать 25. Абсолютно молодое лицо, сияющие глаза… и при этом нет зубов…
— Нет зубов?.. — Не пойму я.
— В тюрьме зубы теряют по страшному люди… Цинга. Плюс постоянно сахар в чай… Сидельца сразу узнаешь… И одет был бог знает как: какая-то дублёнка, какая-то детская панамка… А он всегда смолоду был франт большой… Так вот, сначала он меня начал вытаскивать, я была в депресняке жутком, у меня болезни начались… Когда Володя умер, я потеряла всё практически… Знаете, для одиноких людей страшнее всего шесть часов вечера… Когда все приходят с работы, а ты приходишь и ты один… Он начал мне звонить, вытаскивать… Я рассказала ему всё до подробностей, что со мной было эти 15 лет, а потом всё-таки начала выспрашивать: «а ты-то, сам-то, как? Чем занимаешься, где работаешь?» Он долго решался, потом говорит: «Я под судом»… У меня сразу вот такие глаза, потому что Ионов и суд, это что-то несуразное. А он рассказывает, что есть него дядька родной, у того дочка приёмная, ей 14 лет. И вот Александр её подвозил на машине… А потом узнал, что вот оказывается в этой машине он эту дочку и… обработал…

Анна держит паузу. Я удивляюсь её спокойствию. Мелькает в голове: «А как она поверила человеку в такой ситуации? А ну как, если правда… Страшно ведь… Свидетелей нет, как проверить?! Как жить дальше рядом?» Она продолжает.



— Провели экспертизу. Катя Щербакова, пардон, девушка. То есть, казалось бы, какое к чёрту изнасилование… Но наше правосудие не имеет задней передачи… Проходит два года, он то в СИЗО, то под подпиской, после всего этого вот мы впервые и встречаемся. Он приносит своё дело, и тут уже я начинаю узнавать. Я три месяца плотно читаю всё дело…
— Три месяца? Такое большое дело? — не упускаю я возможность хоть немного разобраться в деталях судопроизводства.

— Пять томов на тот момент. Том это листов двести пятьдесят. Но дело в том, что это всё сразу не усвоишь. Там есть странные моменты. Вот например про то, что девочка крепко спала в машине и проснулась от холода, потому что на ней уже не было джинсов… Ну как можно уснуть так крепко? Потом… психолог утверждает, что видела на её запястьях синяки, хотя уж она познакомилась с этой Катей вообще спустя год после задержания… Там много вопросов… Я расспрашиваю его несколько месяцев… А когда человек долго и очень подробно всё рассказывает, начинают сходиться детали. И ты понимаешь — ничего этого просто не было. Просто по другому и быть не могло. И когда я убедилась на сто процентов, что он не виноват, тогда мы пошли и расписались. Тогда же в 15-м году я начала выкладывать в интернет, в живой журнал. Сейчас там выложено всё, плоть до этих экспертиз замечательных. Ну и, судя по всему, под давлением общественного мнения всё же кассация отменила решение. Дело вернули в тот же Химкинский суд, который отштамповал ровно, просто дословно, то же самое решение, что и первая инстанция. Причём — это уже фарс, товарищи — в этот момент мы уже поженились, а в решении, скопированном с первой инстанции, значится, что Александр холостой! А это уже очень серьёзно, это неверное определение личности осужденного! Мы сейчас на этом основании хотим добиться отмены приговора… Ему сидеть осталось уже до февраля девятнадцатого года, но я очень хочу, чтоб он раньше вышел, чтоб не сидел до звонка…

Слушайте… А вы не хотите встречный иск подавать? Это же клевета…

— Подумаем… Честно говоря хочется просто нормально жить, рисовать… Я думаю, как только это дело закроется, я забуду как их зовут… В жизни столько всего интересного…

Анна рассказывает ещё детали дела, про противоречащие экспертизы, про администрацию колонии-поселения, про своих лаек, по которым соскучилась, про перевранные показания, про вещественные доказательства, которые отказались приобщить к делу… Про само дело, которое шло полтора месяца от Химок до Красногорска (это полчаса на машине), и которое стоит только прочитать, как всё станет на свои места… Мы долго едем. Я вспоминаю, как читал воспоминания о делах советских лет, когда многим заключённым тоже казалось, что ошибка же, что прочитают ещё, что ты же невиновен, что так не бывает, и что непременно разберутся… Но годы шли… люди сидели… Об этом гораздо легче читать и думать в прошедшем времени, когда стёрлись детали, и почти не важны имена… Но здесь-то это всё сегодня, прямо сейчас!..

Женщина смотрит на дорогу, но я не уверен, что именно дорогу она видит в это мгновение. Да и голос её где-то далеко:

— Так иногда думаешь, за что нам это? Зафига, почему… Александр смеётся, говорит, что всё это уголовное дело только и нужно было для того, чтоб мы наконец поженились, два идиота… И ведь правда, чёрт возьми…




PS Эта история реальная. Анна Шмелёва, Александр Ионов и Катя Щербакова — реальные люди. Вы можете найти её живой журнал по их именам.



PPS На фото — фрагмент резьбы недавно разрушенного деревянного дома из Томска.

#ВПоискахНаличников #ТомскаяОбласть #Томск #ДомоваяРезьба #nalichniki #наличники

Автор: ivan_hafizov

Основатель виртуального музея резных наличников

  • https://www.facebook.com/1913507385576848 Alexander Martynenko

    А что там с другими странами? Российская империя ведь включала в себя не только современную Россию. Существуют вообще в природе типично латышские наличники, типично эстонские, типично беларуские, что бы имели истоки от русских переселенцев?

    Финляндия. Раума. ”Жители исторического центра Раума, входящего в объекты мирового культурного наследия, сами ремонтируют старинные здания”

    • https://www.facebook.com/1913507385576848 Alexander Martynenko

      Литва. Юодкранте ”Как могла бы выглядеть русская деревня”

    • https://www.facebook.com/1913507385576848 Alexander Martynenko

      Литва. Юодкранте ”Как могла бы выглядеть русская деревня”

    • https://www.facebook.com/1913507385576848 Alexander Martynenko

      Германия. Александровка.

    • https://www.facebook.com/1913507385576848 Alexander Martynenko

      Латвия Краслава. ”Краслава. Местечко на Даугаве.”

  • https://www.facebook.com/578895418915164 Jane Kuzmenko

    Никто не защищен, ни дома, ни люди…

  • https://www.facebook.com/2063909103933921 Наташа По

    И людей жалко и дом! История сильная!

Комментарии для сайта Cackle