Так и не отметила…

…В августе фотографировать в Старой Купавне одно удовольствие: цветы повсюду. а облака их ароматов даже там, где цветов уже и нет. Знай только переплывай из облака в облако, от дома к дому, да впитывай что-нибудь новое.
⠀
Вдруг, откуда не возьмись, милейшая бабушка — cухонькая, в горичневом цветастом платье с широкими рукавами, с янтарными бусами на шее и в обязательном белом платочке с мелкими голубыми горошинками — бойко направляется из проулка прямо ко мне, словно только и ждала моего тут появления. Здоровается, и так, будто мы минуту назад прервались, заявляет:

— У нас есть ещё один красивый дом. Не тут, в Богоявленском переулке. Видели уже? Там еще перед домом что-то навалено у них! Видели?

— По-моему нет… — пытаюсь соответствовать её напору я.

— Нет, они там молодцы, постарались… Вы сходите, сходите! — настаивает бабушка. — Вот у них я любуюсь! Вот ребята, вот молодцы! Вообще у нас тут самая старая улица. Ивановская. Только её назвали «Братьев Кругловых». Они вот в этом доме жили. — Она показывает вроде бы на розовый дом на другой стороне улицы (хотя потом упоминает, что того дома уже нет: видимо он перестроен). — На фронт ушли пять сыновей и все погибли. Все пятеро. Вот поэтому им здесь поставили крест. Сарайчик остался, а дом стоял за забором. Я сама с этой улицы. Я и родилась здесь. Замуж-то я вышла в пятьдесят… — она на несколько секунд задумывается, будто бы подсчитывая, — пятьдесят четвертом году! Мне лет-то уж скоро восемьдесят пять! Я даже не верю! Дед мой был последний священник в храме тут. Их всех расстреляли в тридцать седьмом. Дядю Мишу, дяду Андрея… Там их много забрали… Вообще… А в этом доме — тут она поворачивается к дому, возле которого и застало меня неожиданное её появление — я не знаю вообще… Он совсем один живет. Своей жизнью… Мама умерла, папа умер, брат умер. И жалко, какой парень был хороший. У меня фотография есть: его папа, мой — Борис Николаич. Он он с двумя детьми. С Лёшей и вот этим Игорем. Отдыхали вместе где-то. Фотография есть у меня. На море они стоят. Ну вот и Валя там ещё. Она недавно умерла, со мной она училась, мама ихняя. Что сделаешь! А вот этот, брат её… Наверное тоже участник войны наверное был, вот год уже как будет… А сын значит с ней сгорели!
— Как сгорели? — удивляюсь я такому обороту.

— Я ходила шесть лет за ними. Бывший зять мой, он пьяницей был, дочка жила с ним тринадцать лет, всё здоровье потратила. Я говорю: «Что ты живешь!» Ну никогда не понимала её. Слава богу второй муж у ней попался дай бог здоровья… Ну вот… Я за ними шесть лет ходила. Бабка у него уже ничего не понимала — чего вытворяла! Везде… как говорится, насрёт, высушит и Сашке: «Будешь есть?» Своё гэ! Вот я ухаживала. Мне говорят: «Как ты не брезгуешь?» А чего брезговать-то? Той было 85 тогда. Ну я раз взялась уже, так и ухаживала. Кто ещё-то? Как бросишь? Пусть уже и бывший и пьяница, но зять же. И мать его!

Тут она делает небольшую драматическую паузу и одновременно с этим переходит на нарочито небрежный тон, как пересказывают список продуктов перед походом в магазин, чтобы ничего не забыть.

— И вдруг. У меня к юбилею всё закупили мы, наготовили, я им намыла, настирала. Ира говорит: «Мам, тебя с пожаром». Я говорю: «Как с пожаром?» А она говорит: «В Кутузове дом сгорел. И бабка сгорела и Санька сгорел».
— Ничего себе. — удивляюсь я. — А что случилось?
— Обворовали их. Керосином, бензином пахло вокруг дома!
— Что ж у них брать-то было?!



Тут приходит её черёд удивляться:

— Так у них вот такая тряпица была — одни медали были. Это отца ещё, Жени. Он семь лет на войне был. После войны ещё какую-то чёрную кошку ловили два года… Потом у них хрусталя… Вещей два гардеропа… В общем было много чего…


— Так это давно всё было что ли? — уточняю я думая про лихие девяностые. Но она опровергает моё предположение.

— Да вот в 2013-м году! К седьмому ноября. А я должна 80 лет отмечать! Ну что ж я буду отмечать? Теперь… сколько-то прошло, неделя там, мы только собрались… В Жилке мой брат жил… ну и вот… Там Галя, сноха жила. Чего-то поругались и у них пожар! И сноха тоже — она в окно, думала там правнук дома, полезла спасать, только залезла на кухню в окно, и взрыв — ей голову оторвало!
— Какие вы страсти рассказываете! — уже почти смеюсь я: такое количество трупов за пять минут, как-то резко переводит этот ужастик в разряд комедий.
— Да! У них её сноха, ну сын её, тоже сгорел.. И тоже опять в ноябре! Так я и не отметила восемьдесят лет. Так собиралась, а чего ж? Здесь горе, там горе, а я буду плясать?Нет!
— Ну зато теперь уж можно! В этом-то году?

— Ну когда будет ещё! В ноябре! Я ковыряюсь в саду, мои говорят: «Ба, мы так не умеем!» А меня папа — мне семь лет было — приучал нас, чтоб всё красиво было. Чтоб ни одной травинки лишней не росло. Я вообще люблю всё это… Я вот найду какое-нибудь старьё, старину эту, всё себе собираю. Дочка говорит: «Мам, выкини, это не надо!» А я не могу. Вот тут часы такие нашла, такие пластмассовые, но до того красивые, я взяла! И там чего-то нарисовано, и такая рамочка… И там у меня Дед Мороз был и «С новым годом». А Ирка мне: «Мам, ты где взяла такие?», а я смеюсь: «На свалке».

Она и правда смеётся. Рассказывает про своё хулиганское хобби — тащить в дом старые вещи, а глаза смеются. И ни в жизни не верится, что им восемьдесят пять!
⠀
— Такие вещи выкидывают, ммм! А у меня сад ещё. Я и сейчас вот всё сама делаю, и компот, и всё. Мои не пьют. Ну я раздаю. Мне дочка: «Мам ты зачем делаешь и раздаёшь?» Ну а чего я? Обожраться мне? Аппетита нету…

Тут смеющиеся её глаза цепляют один из домов.
— А вот здесь ещё кстати… парень — со мной учился. В армию ушел, моряк. Взрыв — на мину что ли нарвались? Ногу оторвало. Недолго жил тут. Умер. И его сын недавно умер. Ну этот пил. И вот дом построен, а жить некому. Жалко так их всех, жалко… Так живёшь-живёшь… А всех жалко. А другой тут, в конце улицы живут, у него жена умерла, парень хороший с пятерыми ребятишками остался. Они в одной комнате живут, снимают. А куда денешься… Мал мала меньше… А что сделаешь?

И вдруг, словно сработал невидимый гонг, отмеряющий время нашего разговора, старушка начинает суетиться, обрывает свою речь:
— Ой, заболтала я вас… Да и мне пора! С праздником вас! Прощайте!

И сворачивает в переулок, растворяясь среди нависающих над тропинкой ветках яблонь, словно никого здесь и не было…

#ВПоискахНаличников #СтараяКупавна #МосковскаяОбласть #ДомоваяРезьба #nalichniki #наличники

Автор: ivan_hafizov

Основатель виртуального музея резных наличников