— …Дом этот на учёте стоит: памятник архитектуры. Причем, послушай, я и не знал об этом, пока в Тулу не поехал документы оформлять. У нас только середина дома была раньше наша, а края разных людей. Правый край вот мы выкупили, а с левым краем такая тягомотина была… Там метров — двадцать. И пять наследников. И никто жить не хочет тут, потому что пять наследников. А дом, ну сам скажи, так не может, чтоб пусто, он же гнить будет: крыша прохудилась. Балка гнить начинает, а она общая — у них сгниёт и нашу сторону потянет, совсем завалится. Вот я и поехал оформлять в Тулу. А мне и говорят — ничего не трогай, дом на учете как памятник. А что-почему — это я не знаю. Просто ему третий век уж пошел… Ну, короче значит, я поехал к последнему наследнику — он уже один тогда остался — говорю, отдай ты мне документы, одно не живешь ты здесь. Он говорит — сорок тыщ давай. Я и отдал. Так этот дом мой целиком и сделался.
Мы стоим у крылечка одноэтажного дома, расположено, по обыкновению здесь, длинной стороной к улице. Дом совершенно не выглядит двухсотлетним, хотя — думаю я — что осталось от того дома, если нижние венцы у него меняли после войны, а каменным фундаментом он обзавёлся уже в девяностых. Наличникам тоже явно даже не сто, да и обшивка уж наверное не с 1817-го года висит. Дядьке, который мне всё это рассказывает, лет семьдесят по словам его и воспоминаниям, но по виду — значительно меньше: работа тренером по лёгкой атлетике имеет свои плюсы.
— Но так ты послушай, это же дом непростой! Кто уж его построил неизвестно, да только до 37-го года принадлежал он купцу… да как же его… вот память стала… в общем лесозаготовками он занимался по всей Тульской области ещё тогда при царях. Купец этот сидел в тюрьме за тёмные дела, и там значит познакомился с шулером, который этот дом до тюрьмы ещё в карты выиграл. И как-то они с этим шулером так сдружились там, в тюрьме, что договорились до того, что купец этот когда выйдет, станет жить, значит, в этом доме. А шулеру сильно дольше сидеть было, но он потом вышел и тоже тут жил, и этот купец — в благодарность — его тут до старости держал у себя и кормил и содержал. А в 37-м году, когда — помнишь, эти дела-то при Сталине? — к нему пришли эти и говорят: «либо ты продавай дом, либо мы тебя, значит, раскулачим». Ну предупредили в общем. Так он нам и продал тогда середину. И две другие вот ещё тоже. И уехал. А уж куда уехал это я не знаю… Говорили, что у него тут клад ещё с тех времен закопан, но никто не нашел. Мы тоже искали, всё перекопали, а хоть бы что. Наверное увёз всё таки…
#Плавск #ТульскаяОбласть #ВПоискахНаличников #ДеревяннаяАрхитектура #наличники #Nalichniki #РусскаяАрхитектура #нашаистория
